У дверей чайной Ирландия чуть было не шлепнулся на пол, грозясь утянуть единственную одежду, оставшуюся на Господине, за собой. Причиной тому стало резкое торможение Китая, который, казалось было, наконец-то одумался, и теперь, заставив себя остановиться, чуть было не отпустил малыша, схваченного как безвольную вещь под руки. Но благодаря благословению неизвестных богов Патрик сумел найти точку опоры; отчаянно стукнув каблуками своих крошечных ботинок о неровный камень, он обхватил своего проводника за пояс так, словно тот являлся ему никем иным, как старшим родственником, очень-очень пьяным, но всё-таки более сильным и мудрым.
Но Ван, похоже, оставил это безо всякого внимания, так как его следующими словами были загадочные сначала из-за незнакомого ирландцу языка, а затем из-за излишней мудрености фразы:
- 不入虎穴,焉得虎子. Если не войдёшь в логово тигра, то как же добудешь тигрят?
И невзирая на то, что всё это было произнесено тихим, вкрадчивым, бархатистым голосом, Педди чуть ли не взвизгнул от ужаса и резко поднял на Яо своё раскрасневшееся от алкоголя лицо с испуганными широко раскрытыми глазами, едва заметно приоткрыв рот, обвивая китайское тело своими слабыми ручонками ещё крепче, словно старался удержать от дикой, опасной задумки. Да, Патрик и впрямь поверил в то, что сейчас они направятся прямиком в логово к тиграм. Тигров он никогда не видел, но смутных картинок из привезенных Бодецией заграничных книжек и нравоучений оттуда же было достаточно для того, чтобы не искать с этими животными встречи, даже будучи законченным авантюристом.  Путешествовать Патрик любил, но как же он будет делать это, если умрёт? Да и каким бы заядлым укротителем не являлся его сопровождающий, в его нынешнем состоянии его наверняка ждала бы та же участь, а это был бы уже проступок того единственного из этой компании, кто находится в относительно трезвом состоянии, пусть он даже ещё совсем ребенок.
- Прошу вас, не делайте этого, Господин! – взмолился Патрик, но его робкий, дрожащий голосок потерялся в шуме открываемых дверей павильона.
Тем ранним вечером, когда Юг прибыл в Поднебесную, коридоры дворца были залиты щедрым солнцем: витиеватые украшения словно утопали в золоте, и деревенский мальчишка был ослеплен этим неземным великолепием. Но теперь, когда не горело ни одной свечи, когда бледная поганка-луна едва пробивала свои блёклые лучи через увешанные драпировками окна, Запретный Город выглядел по-настоящему запретным, даже враждебным и угрожающим за счёт пелены мрачности, окутавшей его вместе с ночью. Но отступать было некуда, Патрика вынесли из покоев страны так же, как и втащили в них, словно какую-то больно тяжелую безделушку. Несмотря на небольшой размер ирландских каблуков, они были сконструированы для степа, танца, который сам создавал для себя музыкальное сопровождение, и потому благодаря хорошей акустике императорских палат ретивый стук мог запросто разбудить какого-нибудь чопорного мягкотелого скандалиста-аристократа. Об этом Педди и подумал, когда в противовес его ботнкам, пусть издалека, но отчетливо раздались чьи-то размеренные шажки. Патрика резко дёрнуло в сторону, как от удара молнии, но он и сам был готов рвануть хоть куда, лишь бы не встретится с неспящим взглядом, и потому он из последних сил впился в Китай, наверняка оставив на его безупречном теле небольшие порезы от давно нестриженных ногтей, на которые махнула рукой даже отважная Британия. Руководствуясь детской мудростью «если я этого не вижу, то и оно не видит меня», Патрик повернулся к проходу спиной, оказавшись накрытым рукой Китая, которая, в свою очередь, крепко прижимала рыжую голову. Утешало лишь то, что сам Китай необычно трезво оценил ситуацию и быстро среагировал на неё, посему мог и одуматься от своего жуткого плана и, как следствие, выжить.
После всего пережитого, уповая на влиятельность и благоразумие своего спутника, Патрик уже не мог нервничать (попросту не оставалось сил), воспринимая  этот случай как игру в прятки. Легкая тень тревоги и вовсе рассеялась, когда несчастный лунатик скрылся за поворотом, а глаза как то сами встретились со взглядом присевшего на корточки Вана.
- Прости, что я так веду себя с тобой, но я правда хочу показать тебе что-то стоящее, ару
Патрик устало вздохнул и рассеянно утвердительно кивнул, дескать, «делай со мной всё, что хочешь». С выдыхаемым воздухом ушёл и ком ужаса, и лёгкое опьянение. На смену им, откуда ни возьмись, пришло доверие и усталость; протерев глаза, Патрик протяжно зевнул, но поспешил судорожно прикрыть рот ладошкой, опасаясь, как бы ночные встречи не продолжились. 
Теперь, при одном воспоминании о тех ужасах, которые Патрик успел приписать Яо в начале их знакомства, ему становилось смешно, и даже как то стыдно. В конце концов, он здесь один вечер, а сколько проблем он успел свалить на голову какому-то обыкновенному, как казалось Патрику, аристократу, который жил своей, опять же, как думал Патрик, размеренной жизнью, и был ей вполне доволен, а тут это рыжее чудо, грозящее среднему чиновнику бесповоротным увольнением просто по своей природе. Да и потом, Кёркланд даже не задумался о том, сколь благородным был этот человек! Даже в незаурядной Ирландии было чистой воды абсурдом, чтобы, к примеру, какая-нибудь придворная дама сама отворяла гостям двери. А впускать этих самых гостей, лишенных всякого почетного звания, да даже толком не представивших себя, причем не куда-нибудь, а в место, которое находилось под строгой защитой и надзирательством? Сам факт того, что Патрик смог пройти во двор Запретного Города, являлось абсурдом, который, всё-таки, имел место быть, чего уж там говорить о проникновении внутрь. Благо, мальчишка с алкоголем за пазухой не мог представлять реальной опасности ни для императора, ни для его свиты, что было лишь внезапным благоволением богов, или же простым стечением обстоятельств, что, в общем то, одно и то же. И, страшно подумать, отблагодарил ли Патрик того, кто спас его от ночевки на улице? Он сам поставил несчастного в столь затруднительное, пагубное положение, опоив человека, который, очевидно, просто не привык к этому, а тот извинился за это? Конечно, Патрик хотел как лучше, не зная иных способов поладить с кем либо, как выпить с ним, но не в любой монастырь можно сунуться со своим уставом.
Теперь Ирландия старался быть как можно более покладистым и тихим, смотря на Китай с тем молчаливым восторгом, с каким изучал его в самом начале. Если они направлялись в клетку к тиграм, он готов стерпеть и это. Однако, подхватить себя как нечто безвольное на этот раз Патрик не позволил; он  даже не взял, а буквально обнял Китай за руку, семеня за ним максимально бесшумно. Как награда за все мучения, вскоре в конце коридора показалась огромная дверь, через которую Патрик и попал сюда.
Когда холодный ветер смахнул с лица надоевшую челку, у Патрика не осталось ни мочи, ни желания сдерживать себя. Он отпустил руку своего проводника и рванул к знакомым ступенькам, просияв довольной, пусть и уставшей улыбкой (детям давно пора спать в столь поздний час). «Долетев» до подножия лестницы, ирландец остановился и запрокинул голову, не считая это дурным тоном по отношению к сопровождающему. Здесь они наконец были в безопасности, так думал Ирландия, так ему хотелось думать. Необыкновенное мерцание звезд, которое не часто наблюдалось на Британских островах из-за повышенной облачности, опьяняло больше, чем двадцатилетний виски. Этой ночью луна потеряла статус царицы неба, всё утонуло в звёздном свете, словно над головой у бодрствующих раскинулось решето. Вдалеке, вероятно за пределами Запретного Города (так широки были его границы, что невозможно было разобрать, где начинается замок, и где он кончается), виднелись красные фонарики необычной для Запада формы. К сожалению, по близости их не было видно, наверняка потому, что их уже потушили. Показывая на них пальцем, Патрик обернулся сияющим восторгом лицом к Китаю, то и дело переминаясь с ноги на ноги, словно ему так и не терпелось рвануть на встречу к увиденному, так, словно Китай даже понятия не имел о всех чудесах, которые происходят в его родной стране. С неменьшим восторгом Ирландия поймал такой же довольный, как и у него, взгляд на себе.
Когда парочка начала спускаться, Яо зачем-то настойчиво придерживал Патрика за пояс, так, словно это ему здесь нужна была помощь. Если бы не это, ирландец бы уже давно побежал вниз по многочисленным ступенькам, перебудил бы стуком подошв половину двора, убил бы к чертям поношенные ботинки, и, что б его, остался дико доволен собой! То и дело приходилось оказывать помощь и своему помощнику, но в итоге до двора они добрались без приключений.
-Мы с тобой почти пришли, ару
«Недалеко же они держат тигров от своих жилищ, однако», промелькнула мрачная мысль, но добрый взгляд Китая не оставил у тревоги ни одного шанса. Ещё пара минут ходьбы и Запретный Город остался далеко позади, со всем своим вычурным великолепием, со своими нелепыми запретами и одинокой бутылочкой допитого виски где то в чайной комнате, а главное очаровавшими Патрика фонариками. Он уже было захотел попросить подарить ему один из таких, но решил, что это какая то особенно дорогая императорская реликвия, и только беззвучно открыл рот, понимая, что такая наглость даже для парня из провинции будет непростительна. Вот дорога, по которой Патрик ковылял этим днём, вот они уже свернули куда то в сторону, в небольшую «рощу». В ней обнаружилась причудливая конструкция неизвестного происхождения.
- Что это, – Патрик подавил в себе настырное желание назвать своего знакомого «учителем», - Господин?
Но тот уже умчался к замысловатому нагромождению, весь охваченный своими причудами.
-Даже если мне суждено забыть эту ночь, то я сделаю все, чтобы ты никогда не забыл ее, ару! Мало кому в твоей стране удастся повидать такое в жизни!
После этого громкого заявления последовали какие-то больно артистичные, забавные манипуляции, и Патрик непроизвольно заулыбался, с интересом наблюдая за происходящим. Он никогда не видел фейерверков, но всё, что горело и мерцало, вызывало у него бурный восторг. Когда он находил что-то достаточно интересное для него, а список таких вещей был поразительно велик, его глаза, бывшие уже по своей природе странного цвета и необычно большими, приобретали необычайную проницательность и тот особенный огонек, который уже успел заприметить Китай. Именно этим взглядом Патрик наблюдал за тем, как был зажжен огонь, как Китай отпрянул от подпаленной конструкции, приближаясь к нему.
- А где тигры? – спросил Педди, ища немного рассеянный от алкоголя взгляд Китая, но неожиданный взрыв заставил его, позабыв обо всём, обернуть голову.